Огненный карантин

Как за 2 месяца набрать 45 человек на онлайн-курс стоимостью 1800 евро 

На самом деле история не о соцсетях и деньгах, или не только об этом.

За что я люблю свою работу – она знакомит меня с людьми, у которых могу учиться сама. С людьми, которые расширяют представления о возможностях человека, вдохновляют своим примером и просто делают мир лучше.

Выучиться на хореографа, создать свою школу фламенко, обучить 2 тысячи человек. Потом понять, что в этом направлении дальше развиваться неинтересно и…  уйти в психотерапию.

Стать ведущим психотерапевтом в стране, открыть свой центр психологии тела и 15 лет обучать студентов, организовать свою ассоциацию и опять все поменять.

Оставить родной город Киев и переехать в Польшу – страну, где новый язык, нет друзей и профессиональной репутации. Для эксперимента — чтобы “проверить, работает ли то, чему учу других”. В 52 все начать с нуля.

Начать потихоньку проводить частные консультации на польском языке, из-за карантина оказаться в ситуации, когда “хочется выть”. И в итоге запустить свой онлайн-курс для психотерапевтов — с результатом, о котором написано выше.

Все это — об участнице моего курса «Инстаграм-112» Светлане Липинской. Во время обучения Светлана удивляла меня своей энергией и работоспособностью. Честно говоря, результат тоже оказался удивительным.

Светлана применила то, что давалось на курсе, — но не в Инстаграм, а на Фейсбук, и получилось тоже классно. Хотя Инстаграм – часть компании Фейсбук, и многое там работает одинаково, это было неожиданно.

Со Светланой мы поговорили о том, как поддерживать внутри себя огонь, как помочь людям с душевными травмами и как использовать соцсети для того, чтобы о деле твоей жизни узнали как можно больше людей.

“В психологи всегда идут люди, у которых есть свои проблемы”

Светлана, вы же профессиональный хореограф. Как вы оказались в психологии?

У меня было много своих личных проблем. В психологи всегда, стопроцентно, идут люди, которые хотят с собой что-то порешать. У меня было тревожное расстройство, вегетососудистая дистония, признак тревожного расстройства. И кошмары по ночам, я очень плохо спала. Я взрывалась по любому поводу.

Это было начало 90-х годов. Все вокруг рушилось, был период “великой депрессии” в Украине, а я решила поучиться психологии. Вообще, уверена, что все кризисы и разрухи вовне, когда меняются системы, надо использовать для обучения.

Я не собиралась работать психологом, меня и любимая хореографии устраивала (с семи лет балетная школа, хореографическое училище, кафедра хореографии в Институте культуры). Просто надеялась узнать что-то, что поможет разобраться мне с внутренними тараканами.

Сейчас для этого ходят на тренинги и к психотерапевту, а тогда мы шли учиться в университет. Ведь психотерапевтов как таковых в нашей стране еще не существовало и некуда было идти со своими проблемами. Так я получила второе высшее образование – психологическое.

Насколько я понимаю, из двух ваших профессий – хореографической и психологической — получился интересный микс. Вы стали специалистом в танцевально-двигательной терапии — направлении, которое помогает решить психологические проблемы при помощи танца. 

Да, в университете услышала, что есть такое направление, как танцевально-двигательная терапия. Кому еще, как не мне, было этому учиться?

Танец и тело были для меня очень понятными. Но учиться этому тогда так же было не у кого, ведь в Советском Союзе психотерапия была запрещена.

Чтобы стать психотерапевтом, я прошла огромный путь. Росла вместе с психотерапией на постсоветском пространстве. Поскольку своих учителей не было, мы, первое поколение, учились преимущественно у западных учителей, которые приезжали из Америки и Европы. Мне посчастливилось учиться у лучших специалистов в разных методах.

Танцевальная терапия — это очень узкое и сложное направление, как и все телесные методы, поэтому мало психологов и клиентов ее используют. В телесных методах, шесть из которых я по ходу тоже освоила, есть хорошие инструменты для работы с эмоциями, расслаблением, погружением в глубины бессознательного, развития интуиции и доверия к себе.

Но в них нет структуры. И они не работают с психотравмой. А люди, которые идут к психологам на постсоветском пространстве, абсолютно все, травмированы. Поэтому в дополнение к этим шести телесным, я освоила еще два арт метода и два вербальных, которые дают структуру личности и рациональные ориентиры, что с этой личностью и с травмой делать.

“Мне стало тесно и скучно”

Но и танцы в чистом виде вы ведь не забросили?

Сейчас уже я не работаю хореографом. Но пока училась психологии, разным методам, решала свои личные проблемы, параллельно открыла первую в Украине школу испанского танца фламенко. Через меня прошли около 2 тысяч учеников. Мы ездили в Испанию, на фестивали в Москву, провела три фестиваля фламенко в Киеве, состоялось более 20 концертов.

Школа была очень успешна 10 лет. Но в какой-то момент я поняла, что больше не хочу идти в эту сторону. Все, что было интересно мне, я сделала, а просто ходить на работу не люблю. Мое дело продолжили три ученицы, они открыли свои школы в Киеве. Еще одна уехала учиться и танцевать фламенко в Испанию.

Два года я потратила на то, чтобы закрыть этот проект. У меня одновременно было 120 человек в группах, я не могла им просто сказать “до свидания”. Плюс это меня кормило, естественно.

Что вас стало кормить после закрытия танцевальной школы?

Все 10 лет, которые я развивала школу, я параллельно развивалась в психологии. Я осваивала метод за методом и отдельным проектом создала лабораторию телесной и танцевальной терапии, где мы экспериментировали вместе с ребятами из школы фламенко. Потихоньку подтягивались и другие люди, которых интересовало саморазвитие.

Я проводила тренинги, консультации, терапевтические группы, и к моменту закрытия школы психотерапия меня уже кормила. Закрыв танцевальную школу, все усилия я направила на развитие своего “Центра психологии тела”.

Со временем я стала ведущим телесным и танцедвигательным терапевтом в Украине, одним из ведущих танцедвигательных терапевтов в русскоязычном пространстве. Более 5 тысяч людей прошли через мои групповые занятия, я провела 5 фестивалей психологии тела, обучила больше 250 телесных и двигательных терапевтов, организовала ассоциацию.

Опять студенты, фестивали, ассоциация — очень похоже на ваш путь с танцевальной школой. Неужели он привел к тому же — к пониманию, что “больше не хочу расти в эту сторону”?

Да, в какой-то момент наступил второй момент в моей жизни, когда я почувствовала, что уперлась в потолок своего развития. Я выросла из телесной, танцевальной терапии, создала много разных методик, целостный подход в работе с психотравмой. Мне стало тесно и скучно.

В том, что делаю, всегда стремлюсь докопаться до сути, структурировать, упорядочить знания. Но когда я это постигаю, какое-то время наслаждаюсь результатом, потом становится привычно. И, когда перестаю узнавать что-то новое — становится скучно.

“Если принимаешь решение — нельзя оставлять два выхода. Будешь сомневаться и дергаться, тратить силы не туда, куда нужно”

Три года назад я оказалась в такой точке, когда внешне все было чудесно: есть клиенты, студенты, график забит под завязку, свой большой зал и офис в старом районе Киева, большой дом под Киевом. Но внутренне я была в тупике, не видела развития.

Бросать психотерапию еще не хотелось, есть желание помогать людям и делиться опытом, но и осваивать какой-то метод уже не было надобности. Я всегда учусь не ради самой учебы, а когда не хватает знаний. Знаний мне хватало с лихвой, нужен был вызов.

И это стало причиной того, что вы переехали из Украины в Польшу?

Как говорится, если на стене висит ружье, однажды оно выстрелит.

Мой отец поляк. И хотя он давно умер, когда мне было еще 6 лет, я всегда знала, что у меня есть документы, подтверждающие польскую национальность. Но мы с мужем сознательно не уезжали из Украины, пока оба развивались: у него свой бизнес, у меня свой, все было нормально. К моменту же моего «потолка», у мужа также наступило выгорание и потеря ориентира в какую сторону развиваться. У детей были свои мотивы уехать.

Я считаю, что эмиграция — это очень серьезный шаг, и потому никто никого не уговаривал и не мотивировал. Каждый из нас принял осознанное решение кардинально изменить свою жизнь.

Наша история переезда — несколько иная, чем у многих. Люди, в основном, убегают от чего-то. У нас все было. Мне и каждому из семьи нужен был новый этап, чтобы расти — это наша семейная философия.

Это был билет в один конец. Чтобы не было возможности вернуться, мы продали все и уехали. Приезжая в Киев, представьте, мы останавливаемся у друзей. Когда первый раз ездила по городу без машины, было ужасно непривычно.

Знаю точно, если принимаешь решение — нельзя оставлять два выхода. Будешь сомневаться и дергаться, тратить силы не туда, куда нужно. Даже в доме не люблю приоткрытых дверей — либо открытые, либо закрытые. Всегда идти нужно только вперед. Всегда нужно осознанно начинать и завершать проекты, этапы, отношения.

“Когда не видишь своей ЦА, сложно говорить в пространство и тем более набирать группу”

Что дал вам этот эксперимент?

Теперь все новое: начиная от съемной квартиры, непонятного языка до неизвестности на психологическом рынке Польши. Меня здесь никто не знает, есть свои авторитеты, свои специалисты, другая ментальность. Для меня это возможность снова расти и развиваться.

Думаю, немногие смогли бы решиться на такое. 

С собой я взяла лишь свои знания и огромный опыт. Физически я обнулила свои условия, но личностно и внутренне перешла на новый уровень. Появилось много новых идей и планов. Потолок серьезно поднялся вверх, и я чувствую вдохновение снова развиваться. Уже будучи здесь, я описала и зарегистрировала свой авторский метод консонансной терапии, открыла институт.

Второй момент — это язык, конечно. Изучение нового языка на таком уровне, чтобы работать психотерапевтом, — большой вызов. И для меня это такая планка, которую я еще не перепрыгнула, но она сильно вдохновляет. При всей кажущейся схожести польского с русским и украинским, язык крайне сложен, когда учишь его глубоко и детально. Польский признан самым сложным из европейских языков.

“Я обратила внимание на ваш курс, потому что он был не просто про написание текстов в соц сетях, а про стратегию”

Как вам дается польский язык?

Учу его чуть больше года. Уже даже немного начала работать с поляками, но карантин все разломал. Мы засели дома, и пришлось резко думать, что же с этим всем делать.

Индивидуально онлайн я работаю давно. Но семинары систематически не вела, хотя давно мечтала и даже в Украине пробовала, но как то не очень вышло. И вот лучший случай сложно представить. Понимала, что нужна новая стратегия, но сама не могла ее выстроить. Нужна была помощь. Стала искать обучение.

Я обратила внимание на ваш курс, потому что он был не просто про написание текстов в соцсетях, а про стратегию. На тот момент у меня было 3 тысячи подписчиков на Фейсбуке, но это были в большинстве своем люди, которые уже прошли у меня все, что хотели, поучились, полечились. Нужен был поток новых людей, клиентов. Но кто они? Я растерялась.

Да, я помню, что вы были на распутье в начале курса.

Мне хотелось по двум дорожкам бежать одинаково успешно, как я раньше и делала: и работать с клиентскими группами, и обучать психологов. Но моей основной целевой аудиторией всегда были обычные клиенты, а на обучение группы психологов набирались как-то сами по себе. Я уже говорила, что телесная и двигательная терапии — очень узкопрофильные темы, люди люди сами меня находили. Хотя со всего мира приезжали на обучение, группы были не супермногочисленные.

Сейчас же появился свой метод. Он не относится к телесным, представляет целостный подход, потому подходит гораздо большему количеству специалистов.

И еще тогда перед вами стоял вопрос, на какой формат сделать акцент — на живой или онлайн. И тут сам карантин подсказал нам ответ. Ну и находить клиентов через соцсети легче, когда проект не ограничен одним городом. 

Я очень благодарна вам, Зарина, что вы так структурированно помогли мне прояснить собственные потребности. Я поняла, что хочу делиться этими знаниями и преподавание сделать основным видом деятельности. Благодаря вашим подсказкам и вопросам пазлы сложились.

Несмотря на то, что в Фейсбуке я уже 10 лет веду аккаунт и оттуда основной поток моих клиентов, в связи с кризисом, о котором говорила, переездом, адаптацией в новой стране, я как-то потерялась. По-прежнему вела вебинары, делала трансляции. Но аудитория была старая, заточенная на живые семинары в Киеве. А в Варшаве ее еще не было вообще, зашла в тупик. Когда не видишь своей ЦА, сложно говорить в пространство и тем более набирать группу.

Ваша помощь была очень ценной в определении своей целевой аудитории, стало легко и понятно писать посты, статьи, снимать видео. Появилась новая энергия и куча идей что мне делать. Стала по вашей методике, прямо буквально, пошагово делать контент-план, и идеи приходили сами по себе.

Очень волнительно это слышать, спасибо.  

Пока закончила курс, заканчивалась весна, подумала, что на лето предложу небольшой курсик по работе с эмоциями или по психосоматике, чтобы попробовать, откликнется ли целевой аудитории мой метод, подход.

Но когда стала писать уже о методе, рассказывать чем он отличается от существующих, получала отклик в постах, увидела, что психологам откликаются те вопросы, о которых пишу.

Карантин к этому времени был в разгаре, я подумала, все равно люди сидят на карантине, никто никуда не едет, может  заходят учиться. Удивительно редкое лето, когда все были дома.

И я рискнула предложить большой курс. Дали рекламу. Собралась очень хорошая большая группа, 45 человек на трехлетний курс.

Сразу на трехлетний?

Да, это двенадцать трехдневных семинаров, которые пройдут в течение трех лет, между ними — самостоятельная работа, практика.

Сколько стоит обучение?

Целый курс — 1800 евро, но с возможностью оплачивать постепенно, по одному семинару и даже помесячно, кому сложно, так как финансовая ситуация сейчас очень нестабильная из-за пандемии.

«Многие теперь считают, что психологи — это долго, дорого и не помогает»

Вы говорили, что создали свой собственный метод. В чем он состоит?

Серьезная проблема в психологии в том, что нас учат отдельным методам, а не решению проблем. Метод — это лишь инструмент, но он оказывается самоцелью. Все проблемы нужно втиснуть в этот метод.

Но невозможно одним инструментом решить все проблемы, ведь правда же? Не можем же мы приготовить разную еду, имея на кухне только чайник? Представители же методов настаивают, что можно, а практикующие специалисты знают, что это не так. Потому постигают другие методы. Я в свое время их выучила десять.

Каждый метод по себе он хорош, как по отдельности нельзя сравнивать чайник и сковороду, что лучше. При этом эти инструменты сложно сложить вместе, они очень разные. Потому многие психологи не работают или имеют пару клиентов, понимая, что не могут работать безопасно, боятся навредить.

И сейчас вся практическая психология зашла в тупик. Клиенты ходят годами по разным терапевтам, те их лечат каждый своим методом, а толку нет. Каждый просто ковыряется в его ранах за его деньги. Потому есть сильное разочарование — это бесконечно, дорого и не помогает.

Психотерапевты разочарованы тем, что учатся много, тратят огромное количество денег на обучение, а не могут ни помочь человеку, ни заработать денег.

О чем ваш курс?

У меня получилось не просто соединить десять освоенных мною методов, а предложить абсолютно новую концепцию целостного подхода.

Его отличие состоит в том, что, во-первых, целью является не сам метод, а решение проблемы клиента. Во-вторых, работа ведется сразу на всех уровнях: рационального, образного мышления, тела и эмоций.

В-третьих, из разных методов взяты самые сильные инструменты и адаптированы под нужды клиента для самопомощи. В-четвертых, процесс обучения ведется по тому же пути, который проходит клиент. Для этого я даю конкретные инструкции, что и когда нужно делать, чтобы привести клиента к тому результату, который ему нужен, а не куда попадем.

Для курса я разработала алгоритмы решения тех или иных вопросов, прописала пошаговые инструкции, чтобы было понятнее и легче клиенту понять, как себе помочь, а психотерапевту — что делать с клиентом в той или иной терапевтической ситуации.

Я хочу этим делиться с психологами прежде всего потому, что я понимаю, что моей жизни не хватит, чтобы вылечить всех людей. Это очень тяжелая, кропотливая и скрупулезная, ювелирная работа. Поэтому мне хочется научить терапевтов, чтобы они потом работали с большим количеством клиентов. Во-вторых, хочу дать им работающие инструменты для того, чтобы они могли зарабатывать своей работой. Ведь это нормально жить с тех денег, которые зарабатываешь любимым делом.

“Я попала в боль”

Насколько я понимаю, такой успех курса был неожиданным и для вас. Чем вы его объясняете? 

Да, я не ожидала. Я думала, даже если 10 человек наберется – буду работать. Потому что все равно сидим на карантине, и хоть вой. Потом —  ну ладно, 20 наберется, и все. Больше набирается.  Еще один бесплатный вебинар прошел – еще 20 человек записалось. Но мы уже сказали: все, хватит в эту группу, будет уже некомфортно работать, потому что это не запись, а живые семинары онлайн. И запланировали следующую группу набирать в марте.

Думаю, все это объясняется тем, что я очень попала в боль начинающих психологов, которые имеют много разных образований, не объединенных в одну систему. Никто не учит “от и до”, пошагово. Я это знаю, потому что прошла этот путь, это была моя боль, я ее описала.

И мои клиенты эти боли узнали. Они говорят: вы так описали, как будто я про себя это прочитала. Когда ты клиента как раненого на себе выносишь с поля боя. Ты боишься ему навредить, ты на интуиции его как-то вытаскиваешь. Он ушел, а ты в мыле. Все эти боли были мои: неструктурированность, выгорание и страх навредить, плюс ответственность: ты просто боишься, реально боишься работать. Я верю, что большинство психологов хотят честно помогать людям, они не идут вредить людям, но, к сожалению, часто это делают, потому что их неправильно учат. Проблема в самой системе образования.

И второе, почему люди пошли на курс, — они видели мои посты, статьи. Из рекламы они переходили на мой экспертный блог на Фейсбуке и оттуда переходили на сайт, там еще больше они могли прочитать. Простроилась глубина, экспертность. Благодаря этим статьям человек понимал, что  у меня большой опыт, я не просто с улицы прибежала денег заработать.

Те 45 человек, которые пришли на курс, – они из числа ваших старых подписчиков на Фейсбуке?

Нет, из старой базы только 3 человека. Остальные пришли по таргетированной рекламе. Мы настраивали ее на психологов, приглашали на бесплатный вебинар. На нем я озвучивала боли психологов, рассказывала о методе и приглашала на курс. Этот вебинар мы повторили 5 раз, и потом уже стали показывать его в записи.

“Очень благодарна вам за курс по Инстаграм”

За какое время вы набрали эту группу, и сколько денег ушло на рекламу?

Реклама началась в конце мая, а курс начался 25 июля. 200 евро ушло на таргетированную рекламу на Фейсбуке и рекламу в группах, с нее пришло почти 600 подписчиков, 42 человека стали участниками курса. Еще 250 евро я заплатила за рекламу своего курса на сайте самосознание.ру — агрегаторе курсов по психологии, и оттуда ноль, вообще ни одного человека.

Почему вы решили продвигаться на Фейсбуке, а не в Инстаграм?

Я не могу писать коротко. Когда я беру какую-то тему, мне очень важно раскрыть ее полностью. И даже если она очень коротенькая, все равно получается как статья. Сначала я мучилась, все сокращала, а потом перестала с собой бороться. Поэтому я осталась на Фейсбуке — он не ограничивает количество знаков, а в Инстаграм можно только 2200 знаков.

Это,  действительно, моя проблема. Одно время я делала YouTube, пробовала прямые эфиры. Но меня “уносит”. Как я говорю, меня надо бить по голове и оттаскивать. Я могу говорить много, по 2-3 дня вести семинары, и я не устаю.

Всем бы такие проблемы:)

Я все время работаю, чтобы уйти от такого хаоса к структуре. Сейчас столько информации, люди уже устали от воды, они хотят конкретики.

Мне ваш курс “Инстаграм-112”, кстати, очень сильно понравился тем, что он как сухой остаток. Вообще никакой воды. Я покупала курс по сторителлингу другого автора, и я его прошла, но он меня так раздражал, потому что каждая лекция — это 40 минут самовосхваления. Внутри там есть какие-то ценные вещи, но ты должен их выуживать, просто не расслабляясь. Я потом плюнула, потому что нет у меня столько сил и времени.

Конечно, иногда нужно себя похвалить, но не так сильно, не так много.

На самом деле, я точно усвоила, что людям до нас абсолютно нет дела. Они хотят получить свою пользу. И если ты начинаешь лить воду, то от тебя очень быстро отворачиваются, потому что уже столько этой воды.

Ваш курс многое структурировал у меня в голове. Конечно, если бы у меня не было моих знаний, ничего бы не сработало. Но я также как преподаватель понимаю, что часто у людей много знаний, но эффект дает именно умение все это собрать и разложить по полочкам.

Я всегда я благодарю высшие силы за то, что они посылают мне таких людей в нужное время, когда они мне нужны. Когда ученик готов, приходит учитель.

Светлана, спасибо вам за эти слова, я очень тронута. Желаю вам ещё бо́льших успехов!